Конклав Бессмертных. Проба сил - Страница 61

– Если Тони и приврал, то самую малость. Нам и вправду здесь дали прикурить… Ты извиняй, но мне надо с Тагиром пообщаться.

Реакция людей на слухи о способностях шаманов его удивила. Неужели не привыкли еще к Перевертышам, жутковатой силе Сноходцев? Тот, кто с магией нос к носу сталкивался, вопросов не задает, лишь кивает сочувственно, а вот остальные не верят. Пока своими глазами не увидят, так и будут остальных врунами-сказочниками считать.

На пороге у входа в караулку сидел потерявший руку Перевертыш. Он прижимал к плечу окровавленную тряпку и матерился вполголоса. Тагир что-то сделал с раной, отчего она снова открылась и начала болеть. Виритник при этом пообещал, что рука будет расти гораздо быстрее. Судя по ругани оборотня, тот предпочел бы оставить все как есть. Тагир в своем репертуаре! Захар не сомневался, тому вполне по силам было уменьшить или совсем убрать боль. Но нет, как же, не бывать такому, чтобы он о ком-то другом позаботиться решил.

Артема он нашел в большой комнате. Приятель сидел на табурете, а Тагир водил руками вдоль его позвоночника. Чувствовалось, процедура неприятна обоим.

– Колдуем помаленьку? – дурашливо спросил Захар, плюхаясь на диван. Размениваться на приветствия он посчитал лишним.

– Иди к черту, – огрызнулся Артем. По сравнению с утром выглядел он гораздо лучше. Зябко передернув плечами, Лазовский поинтересовался у Тагира: – Что скажешь?

– Здоров. Даже удивительно. С твоим талантом всюду находить неприятности и ни одной серьезной травмы. Кардинал зря волновался. – Комендант Башни встряхнул кистями, сбрасывая напряжение. От Захара не укрылось, как у него презрительно опустился уголок рта. – Можешь одеваться.

– Он что, интересовался именно мной? – удивился Артем. – С чего такие нежности?

– Тебе лучше знать, – отрезал Тагир и с прохладцей спросил у Захара: – Что там с обещанными продуктами? Староста ничего не говорил? Раз уж я сюда столько обалдуев привел, стоит их к делу приспособить.

– Вот именно. Еще бы весь гарнизон притащил… – не удержался от шпильки Ненахов.

Тагир зло прищурился, пояснил с неохотой:

– Этот вояка без сознания был. Какая в Диком обстановка, никто не знал, пришлось перестраховаться…

Перестраховаться, как же! Мужики все как один с огнестрелом, считай, что с голыми руками против дикарей вышли. Ни у кого даже штыки не примкнуты! Но лезть со своим мнением Захар не стал. Сноходцы от злости аж светятся. Только дай повод, в драку полезут, а там и окружающим достанется. Знать бы еще, от чего столько эмоций. Если Тагира он еще понимал: тот Артема сильно не любит, а тут еще от Кардинала нагоняй получил, – то приятель ведет себя странно. Мрачен, погружен в себя, лишь изредка зыркает исподлобья на коллегу. Надо бы за ним последить…

О своем решении приглядывать за приятелем Ненахов вспомнил нескоро. Как-то замотался, стало не до душевных терзаний Сноходца. Сначала вместе с Тагиром долго ругался со старостой, обсуждая размеры платы за помощь. Потом вдруг выяснилось, что обещанные Карагандой телеги разваливаются на ходу. Пришлось искать мастеров и инструменты, затем до самой ночи ремонтировать проклятые колымаги.

В Башню отряд вернулся лишь к середине следующего дня. И без того нелегкое дело – толкать, а кое-где и тащить на руках нагруженные телеги, по жаре и вовсе стало хуже пытки. Пока дошли, у каждого Меченого появились солнечные ожоги, двое бывших «тарасовцев» потянули связки. Захар лучше бы еще раз с дикарями схлестнулся, чем второй раз к телегам этим подошел. Одно хорошо, второй рейс планировали сделать дня через три. Хоть отдохнуть успеют. Со всей этой суетой Ненахов так вымотался, что стоило ему оказаться в закрепленной за ним квартире, как он рухнул в постель и мгновенно вырубился.

…Но отдохнуть не получилось. Захару снова приснился сон про выжженный мир и жуткого преследователя, от которого никак не удавалось убежать. Опять от смертной тоски раздирало душу, раскаленный воздух обжигал горло. Опять ощущения были настолько реальны, словно все происходило с ним наяву, взаправду.

Этот кошмар стал его персональным адом. Испытанием для рассудка и нервов, платой за неведомые грехи. Сколько раз он просыпался, дрожащий и весь в поту, сколько раз открывал в темноте глаза и лежал, напряженный как струна, боясь услышать тяжелое дыхание преследователя. А кто-то трусливый глубоко внутри, настойчиво требовал укрыться с головой одеялом. Потом Захар, конечно, бесился, обещал себе справиться с мучительным видением, перебороть наваждение, но в следующий раз все начиналось снова. Замкнутый круг.

Почему-то этой ночью привычный сценарий изменился.

Где-то вдалеке, у самого горизонта, среди обугленных стволов деревьев, Захар увидел свет. И мертвый мир ожил, пришел в движение. Побежали тени, появился ветерок. С плеч словно свалилась незримая тяжесть, перестало давить к земле. Каждый шаг больше не казался чем-то непосильным. Исчезла обреченность, а ужас за спиной отделила прочная стена. Он снова был самим собой – оборотнем Захаром Ненаховым, привыкшим стойко переносить все каверзы судьбы и отвечать ударом на удар, а не трусливым слюнтяем, от страха позабывшим все и вся. Словно кто-то повернул выключатель, вернув ему его собственные чувства. И стыд, давно мучавший Ненахова, исчез. Теперь Захар точно знал, он не изменился, не стал бесхребетным слабаком, а раз так, то бороться с дышащим в затылок преследователем будет много проще. И начнет он с того, что посмотрит в морду гонящейся за ним твари.

– Не советую, – раздался знакомый голос. От неожиданности Захар подскочил как ужаленный.